Я в Чернобыль ехал, честно говоря, как на похороны. Гог, мудрый
человек, не спрашивал, зачем мне это нужно, а родители так вовсе тоже
захотели поехать, но я в уме все равно сочинял страстные речи на тему
"Вот в Освенциме тоже музей!". Перед поездкой еще раз перечитал всю
свою чернобыльскую библиотеку, пересмотрел фильмы, надел на физиономию
тщательно разработанную маску трагического всепонимания...
Когда в Киеве я обнаружил перед автобусом толпу весело гомонящих ребят
с пивком, я думал, меня удар хватит от возмущения. "Да как они смеют
кощунственно и цинично ржать над величайшей трагедией!" - думал я, кипя
и бурля. И первые полдороги сохранял на морде вышеупомянутую маску,
отказываясь общаться с пошлым зажравшимся турьем.
До меня начало что-то потихоньку доходить только на КПП "Дитятки",
когда мы разъезжались с автобусом, увозившим в Киев отработавшую смену
с ЧАЭС. Они так весело нам махали, так улыбались, что я задумался -
минутку, а уместна ли моя скорбь? А какие шуточки отмачивал офицер,
проверяя наши паспорта! А как в Чернобыле гид нам рассказывал про
презентацию игры "Сталкер"! А какое кошачье семейство живет при
агентстве, наедая мамоны на остатках туристских обедов!
Ну а уж в самой Припяти меня накрыло покоем и теплом по полной, я про
это уже писал. А какие люди были у нас в команде! Девочка Аня из
Питера, создавшая уникальную базу "Адресная книга Припяти". Киевский
архитектор с рулеткой и планшетом, с 9 класса строящий макет Припяти.
Великолепные, потрясающие ребята с проекта Pripyat.com с их идеей
сделать город и Зону единственным на Земле музеем техногенной
катастрофы. И эта идея реализуется, вот что главное!
Я к чему все это говорю? К тому, что отрицать трагичность произошедшего
глупо и некрасиво. Да, катастрофа была, и точное число ее жертв не
знает никто, а в определенном смысле она продолжается и поныне. Но.
Кликушествовать, заламывая руки, бить пяткой в грудь себя и окружающих,
писать безграмотные трактаты про Скорбь и Память (да, да, это в огород
Алексиевич, чернобыльской Ниенны, так ее) или - чего доброго - про
звезду Полынь, инопланетян и выбросы черной энергетики - вдвое глупее и
оскорбительнее. Для погибших и для нас, живых, будет гораздо лучше,
если мы запомним урок, поддержим больных и сирот, а в Припяти устроим
заповедник. Ну где еще ты увидишь рысь, живущую в квартире?
Сложно все это рассказывать...
Вот меня Эльвюна спросила: какие впечатления от поездки в Чернобыль.
Блин, не знаю я, как это рассказать. Понимаете, если я скажу абсолютно
честно, то мне тут же прилетит по ушам от тех, для кого Чернобыль -
символ беды, горя, смертей, болезней, вынужденного переселения... Чего
уж тут может быть хорошего? Но и компромиссы мне сложно искать, да и не
хочется.
Я совершенно не считаю себя знатоком темы, хотя читал/смотрел/слушал
очень много. Мне не хватает образования, возраста, личной причастности
к случившемуся... В общем-то даже мне стыдно и неловко осмеливаться
что-то вякать на тему. Кто я такой? Так, зажравшийся турист, "сделайте
мне красиво" плюс какие-то легенды. В апреле 86-го мне было 7 лет, что
я могу помнить?
И все-таки. Ладно. Больно не бейте.
Ребята, там реально ХОРОШО. Неимоверно. Там такой покой, такая тишина,
такая... елки-палки, гармония. Смерти нет. Там торжествует жизнь.
Простая, естественная, сбросившая с себя человека-насильника.
Здоровенный бурый заяц, вспугнутый на спортплощадке школы. Следы
кабанов и "орешки" косули на крыльце подъезда. Буйная, золотая стая
метровых лещей и толстолобиков в пруду-охладителе. Крохотная шелковая
летучая мыша, спящая на ветке. Чешущий зудящие молодые рога о дерево
лось. Деревья - везде: на карнизах и балконах, во дворах и на улицах...
"Напущу я на вас неотвязные лозы..."
Борис Натанович был неправ. Он там не был. Он просто поддался влиянию
стереотипов. Хотя Припять - не Зона, вот уж ничуть. Нет там никакого
Золотого шара, и не нужен он. Там вот что:
"Город смотрел на них пустыми окнами, он был удивителен, этот город -
покрытый плесенью, скользкий, трухлявый, весь в каких-то
злокачественных пятнах, словно изъеденный экземой, словно он пробыл
много лет на дне моря, и вот, наконец, его вытащили на поверхность на
посмешище солнцу, и солнце, насмеявшись вдоволь, принялось его
разрушать.
Таяли и испарялись крыши, жесть и черепица дымились рыхлым паром и
исчезали на глазах. В стенах росли проталины, расползались, открывая
обшарпанные обои, облупленные кровати, колченогую мебель и выцветшие
фотографии. Мягко подламывались уличные фонари, растворялись в воздухе
киоски и рекламные тумбы - все вокруг потрескивало, тихонько шипело,
шелестело, делалось пористым, прозрачным, превращалось в сугробы грязи
и пропадало. Вдали башня ратуши изменила очертания, сделалась зыбкой и
слилась с синевой неба. Некоторое время в небе, отдельно от всего,
висели старинные башенные часы, потом исчезли и они..." (с)
